Редьярд Киплинг - Отважные мореплаватели [Отважные капитаны]

— Не мог же я угадать, что он собирается говорить! — уже несколько спокойнее возразил Диско, польщённый признанием своего авторитета.

— Конечно, ты, как шкипер, был вправе заставить меня замолчать. А я, разумеется, замолчал бы при малейшем намёке, уж если не по убеждению, то ради примера вот этим мальчишкам!

— Что я тебе говорил, Гарвей? Что ни говорят, а до нас непременно доберутся. Всегда во всем окажутся виноваты «мальчишки»!

— А все-таки незачем было соваться, — настойчиво повторил Диско. — Надо уметь различать вещи: земледелие — одно, рыбная ловля — другое!

Сальтерс набивал табак в трубку и не возражал.

— Умение различать вещи — великое дело, — сказал Джэк, стараясь примирить спорящих. — Это сказал и Стейнинг, когда посылал Коннана шкипером на «Марилле» вместо капитана Ньютона, захворавшего острым ревматизмом. Мы называли Коннана Мореплавателем!

— Ник Коннан никогда не садился на корабль, не взяв с собой запаса рому, — сказал Том Плэт. — Бывало, он ходит в Бостоне около агентов и высматривает, не возьмёт ли его какой-нибудь судовладелец капитаном на буксирный пароход. Сам Кой содержал его раз целый год за свой счёт за то, что он хорошо умел рассказывать истории. Как не знать Коннана Мореплавателя! Он умер, я думаю, лет пятнадцать тому назад?

— Пожалуй, семнадцать будет. Он умер в тот год, когда строился «Каспар Вит». Ник никогда не умел различать вещи. Стейнинг взял его потому, что не смог найти никого лучше. Все моряки уже уехали на Отмели, а Коннан был вечно без дела. Груз «Мариллы» застраховали, и она отправилась из Бостона на Большую Отмель при сильном норд-весте. На беду, на шхуне нашёлся ром. «Марилла» шла под фок-вейлем. Шли, шли они так. Не видно ни берега, ни чаек, ни других шхун. Прошло две недели, а Отмелей как не бывало. Ну, наконец, решили измерить глубину воды. И что же? Шестьдесят локтей! «Это ничего! — утешал себя Коннан. — Отмели начнутся скоро. Опустим дип-лот и насчитаем тридцать локтей. Коннан Мореплаватель знает своё дело». Ещё раз спустили дип-лот и намеряли девяносто. «Либо дип-лот никуда не годится, либо отмель провалилась!» — говорил Коннан. Вытащили дип-лот, сели на дек и начали отсчитывать узлы. «Марилла» все идёт себе да идёт. Навстречу ей попался какой-то другой корабль. «Не видели ли вы тут поблизости рыбачьих шхун?» — спросил Коннан будто невзначай. «У побережья Ирландии их много!» — ответили ему. «Убирайтесь вы со своей Ирландией, что я там забыл, в вашей Ирландии?» — «Так зачем же вы сюда пришли?» — «Помилуй Бог! — говорит Коннан. — Да где же это я?» — «В тридцати милях на запад от мыса Клир, если желаете знать и если это вас утешит!» Коннан даже подпрыгнул. Корабельный кок смерил его прыжок и говорит, что он был не меньше как четыре фута семь дюймов. «Хорошо утешение, — сказал он. — За кого вы меня принимаете? Тридцать пять миль от мыса Клир и две недели пути от Бостона? Помилуй Бог! Вот так история, доказательством которой служит то, что моя матушка живёт в Скаберрине!» Коннан вышел из себя от гнева. Но, видите ли, он никогда не умел владеть собой. Команда большей частью состояла из уроженцев Корка и Керри, кроме одного мэрилэндца, который пробовал было уговорить их вернуться; они, однако, назвали его бунтовщиком и ввели «Мариллу» в гавань Скаберрина. Вдоволь нагулялись они за неделю на родимой стороне с друзьями-приятелями. Потом пошли в обратный путь. Только через месяц добрались они до Отмелей, и, когда пришли, вода была низка, и Коннану пришлось вернуться в Бостон без добычи.

— А что сказал хозяин шхуны? — спросил Гарвей.

— Что же ему было говорить? Рыба осталась на Отмелях, а Коннан в Бостоне рассказывал о своём замечательном плавании на восток. Решили, что в другой раз будут умнее и будут держать ром и команду в отдельных помещениях, тогда шкипер не спутает Скаберрин с Кверо. Да, чудной был человек Коннан Мореплаватель, царство ему небесное!

— Когда я служил на «Люси Гольмс», — начал Мануэль своим методичным голоском, — мы пришли с грузом рыбы в Глостер; но цены на рыбу упали, и мы решили продавать её в другом месте. Подул свежий ветерок, потом стало ещё свежее. Корабль наш быстро понесло, куда — мы не знали. Наконец увидели мы землю. Стало жарко. Смотрим, навстречу идёт бриг, на нем три негра. Спрашиваем их, где мы? И что же бы вы думали, они нам отвечают!

— На Канарских островах? — догадался Диско.

Мануэль с улыбкой покачал головой.

— У берегов Бианко? — спросил Плэт.

— Хуже. Мы очутились у берегов Безагоса, а негры были из Либерии. Так вот где нам пришлось продавать рыбу!

— А что, могла бы наша шхуна пойти прямо в Африку? — задал вопрос Гарвей.

— Отчего же? Могла бы даже обойти мыс Горн, — сказал Диско. — Отец ходил не на такой шхуне, а на пакетботе, всего в пятьдесят тонн водоизмещением, в Гренландию, где в то время ловили треску. Полгода плавали они среди ледяных глыб. Мало того, отец взял с собою в одно из таких плаваний мою мать, чтобы показать ей, как ему достаются трудовые деньги. Они там чуть не замёрзли. В это плавание появился на свет и я. Родился я, когда пакетбот был близ Диско, вот почему мне и дали прозвище. Конечно, нельзя сказать, чтобы было благоразумно производить на свет младенцев среди холодных айсбергов, но что же делать: все мы люди, и все можем ошибаться!

— Вот, вот, — кивнул головой Сальтерс, — все могут ошибаться. Слышите, мальчики, — обратился он к Дэну и Гарвею, — когда вы сделаете какую-нибудь ошибку, а вы и делаете не меньше сотни в день, лучше всего сознаться в своём заблуждении.

Долговязый Джэк подтвердил сказанное, и инцидент оказался исчерпанным.

Они переменили несколько якорных стоянок в северном направлении. Лодки почти каждый день выходили на ловлю и шли вдоль восточного края Большой Отмели, на глубине тридцати — сорока локтей.

Здесь Гарвею впервые пришлось увидеть сквидов. Раз ночью рыбаков разбудил крик Сальтерса: «Сквид! Эй!» Полтора часа ловили сквидов. Лов этот производится при помощи окрашенного в красный цвет лота с расположенными в виде зонтика, загнутыми вверх булавками на конце. Сквид почему-то любит эту своеобразную приманку и идёт на неё. Его вытаскивают раньше, чем он успеет освободиться от иглы. Когда рыбу эту тащут из моря, она выпускает в рыболова сначала струю воды, затем чёрную, как чернила, жидкость. Курьёзно видеть, как рыбаки всячески стараются избежать чернильных брызг, отклоняя головы от пойманной рыбы. Тем не менее, когда лов окончился, лица у всех рыбаков были чёрные, как у трубочистов. Зато целая груда сквидов лежала на палубе. Крупная треска хорошо ловится на кусочки серебристо-белого мяса сквида, надетые на крючок. На следующий день поэтому лов шёл очень успешно. В тот же день навстречу шхуне попалась «Кэри Питмэн». Рыбаки сообщили им о своей удаче. Моряки с «Кэри Питмэн» предложили им семь крупных штук трески в обмен на одного сквида, но Диско не согласился. «Кэри» быстро повернула под ветром и бросила якорь на расстоянии полумили от шхуны, желая попытать счастья сама.